«Слава безумцам, которые живут так будто бы они бессмертны! Слава храбрецам,
которые влюбляются несмотря на то, что всему этому придет конец!» © х/ф Обыкновенное чудо

Школа-крепость

Передо мной предстал замок. В стиле замков средневековья, на чистом пустыре, насколько хватало глаз рос невысокий сорняк. Над головой сгущались глубокого синего цвета тучи. Но самое интересно это то, что это была школа, школа в которую я вроде бы перевелась.

Не большое лирическое отступление. Пока я училась в школе, мне снились одноклассники, но вот я в колледже и мне теперь снятся одногрупники, даже несмотря на то, что этот замок вроде бы школа.

Итак, замок действительно прекрасен. Обожаю замки, и ненавижу школы, странное получилось сочетание. Я попала то ли в 1-ю, то ли во 2-ю группу из трех. Где, конечно, все мои знакомые. Но слишком уж много странностей здесь происходило, даже для сна.

Здесь был и тот парень, что нравился мне в реале. Но как-то так получилось, что он вдруг постарел и стал выглядеть лет на 40. При этом все считали это нормальным. Жизнь текла своим чередом, но подробности лекций я не помню, помню, что это были не обычные лекции по математике или физике, что-то было в них магическое. И выглядела я по-другому, но это я узнала позже. Сначала я узнала тайну того старого парня.

Мы как-то оказались наедине в классе, или это была какая-то другая комната. Разговаривали, не помню о чем. И тут, внезапно, ко мне приходит осознание того, что это мой ОТЕЦ! Обалдеть. Не успеваю я принять сей факт, как гляжу в окно и вижу цунами! На пустыре! Вокруг откуда ни возьмись появляются эвакуирующиеся ученики, и я понимаю что 1 этаж затоплен. Но все это меня не слишком шокирует, я лишь немного взволнована тем, что теперь могу быть ближе к парню, что мне нравится, ведь я же его дочь, хоть он мне нравится как мужчина. Я подымаюсь, видимо я сидела, и иду за ним к лифту. У нас оказывается в замке 5 этажей. Иду не только я и он, за нами идет компания людей, с которой я общаюсь. Ненадолго я останавливаюсь в коридоре и смотрю в витражное окно. Вокруг замка появилось бушующее море, хотя уместнее к данной картине было бы выражение, что замок стоит посреди бушующего моря. Отвлекшись на это, я потеряла из виду своего отца-парня и теперь просто иду за толпой к лифту. Рядом со мной мои подруги, пытаюсь найти его взглядом, подходя к дверям (двери лифта как в старых домах – поцарапанные и грязные, узкие) и, наконец, нахожу. Стоит справа от меня у самых дверей, увидел меня, как-то неловко улыбнулся на мое радостное выражение, и зашел в лифт. Мне становится грустно. Хоть мы во сне и стали родственниками, он все равно продолжает общаться со мной как в реале, т.е. именно так. Мы заходим в лифт вмести с ним. Но лифт оказывается не тем, чем казался. Внутри довольно большое помещение, хоть и ободранное как двери, бардовые обои настолько засаленные, что от их отблеска мне поначалу кажется, что на стенах линолеум. Внутри этого помещения есть окно, и даже двери! Некоторое время мы прибываем там. Я пытаюсь завязать милую беседу, но как-то все безрезультатно, все, что мне достается это эта неловкая кривая улыбочка и короткие неясные ответы типа: «Да», «Неа», «Ээмм», вот и все. Но я уже как бы привыкла к такому. В один момент мы слышим голос, неизвестно откуда исходящий, извещающий нас о том, что цунами устранено, и можно возвращаться в классы, мы просто выходим из этой комнаты. Я сразу думаю, что мы же вроде были в лифте, но никуда не поднимались и не опускались, можно было бы предположить, что мы просто зашли в комнату, но тогда, почему там оказались только мы, ведь туда заходило много людей? Но во сне я думала об этом не больше секунды. Я сильно расстроилась из-за того, что не смогла пообщаться с ним и, выйдя из этого странного лифта, я отделилась от своей группы и быстро побежала вниз по каменной широкой лестнице. Школьная жизнь вернулась на круги своя, за окном снова был пустырь, а ученики, которых я встречала на лестнице, спокойно шли в классы и болтали об обычных школьных делах, помимо расстройства это ещё и злило. Я очень быстро бежала вниз. И на лестнице начали появляться плоские, не ступенчатые промежутки гладких булыжников, как будто они были сделаны для спуска тележек на колесах. Видимо мне так надоело бежать по лестнице, что я прямо на бегу перескочила на эти промежутки и поскользила вниз. Лестница еще была там, и все кто меня встречали говорили что-то вроде «Что она делает?» или «Куда она так несется?», а ведь скользила я довольно быстро, будто на доске для серфинга или скейтборде. И мне начало это нравится, я вошла во вкус, и вдруг лестница полностью превратилась в плоский, каменный спуск, который все больше начинал напоминать волны, то поднимаясь, то опускаясь. Я неслась по коридорам, и это было ужасно весело, и ни разу не страшно. В этот момент я как-то поняла, что я довольно худая, высокая, в бриджах, хотя была в юбке, и у меня светлые короткие волосы – мальчишеская стрижка. Мое веселое приключение подходило к концу, и в последний раз поднявшись на подъем, я спрыгиваю и оказываюсь без туфель т.к. они улетаю при этом в неизвестном направлении.

Напротив меня открытая дверь, в ней сидит 3-я группа. Урок уже начался. В ней нет моих знакомых, зато здесь есть аниме герои в человеческом облике. И, похоже, с молодым учителем у меня довольно дружеские отношения, раз я так запросто зашла в класс. Его вид как-то не вязался с его работой – крашенные белые волосы и булавка в губе, как самодельный пирсинг, — но и школа здесь была не обычная, так что все было в порядке. Он спросил меня, почему я не в своей группе на паре, а я, смотря на свои босые ноги, сказала, что мои туфли как-то пропали, и как бы спрашивая, нет ли у него запасных. Мы неплохо болтали на глазах у недоумевавших учеников, при этом я чувствовала себя более чем расслабленно, потом они как бы тоже привыкли и начали поддерживать разговор. Внезапно, он предлагает мне перевестись в эту группу, и тут я вспоминаю, из-за чего недавно расстроилась и не пошла на урок. Думая, что тогда у меня не будет даже маленькой возможности пообщаться с тем парнем, я с грустным вздохом отказываюсь и иду к своей группе.

Я проснулась.

— А…алло, это телефон доверия?
— Слушаю вас.
— Я… понимаете, я хочу покончить жизнь самоубийством.
— От вас жена ушла?
— Как вы догадались?

— Ну вы же не первый сюда звоните.
— Д-да… да, конечно, вы правы… То есть, на самом деле, она давно ушла, четыре года уже…
— И что ж вы только сейчас надумали?
— Вы понимаете, сегодня мой день рожденья… Ну то есть был, то есть вчера – сейчас ведь уже заполночь…
— Без четверти два, если быть точным.
— Да… И вот сегодня, то есть вчера, мне исполнилось сорок лет…
— Поздравляю.
— Не с чем тут поздравлять… Я весь вечер просто просидел на кухне. У меня и гостей-то не было…
— Не звали, или не пришли?
— Да некого мне звать! Жена ушла, нового никого с тех пор… как-то не сложилось… друзей в общем-то тоже нет… с работы, что ли, кого? Как будто мне там эти рожи не опостылели… никто там, кстати, даже и не вспомнил, что у меня юбилей…
— Стало быть, с карьерой у вас тоже не сложилось.
— Да какая там карьера! Сижу там каждый день, как проклятый, с девяти до шести, а меня до сих пор воспринимают, как мальчика на побегушках! Илья, сделай то, Илья, сбегай туда… поксерь эти бумаги и отнеси Петру Егорычу… У Петра Егорыча, между прочим, для этого секретарша есть! Дура двадцатилетняя с наштукатуренной мордой… Мой начальник на четыре года моложе меня и говорит мне “ты”, а я ему – на “вы” и по отчеству…
— Ну хорошо. А что вы сделали, чтобы это изменить?
— В смысле, что сделал? Говорю же, работаю там каждый день, как…
— Это я понял. Вы приходите на работу, которую терпеть не можете – поправьте меня, если я ошибаюсь…
— Ненавижу!
— Ну еще бы. Приходите и тупо отсиживаете от сих и до сих, мечтая, чтобы день поскорее закончился. Никакой инициативы, естественно, не проявляете, планами и перспективами не интересуетесь, любое поручение воспринимаете, как наказание, а не как повод проявить себя – не говоря уже о том, чтобы выйти на начальство с собственными идеями. Творческий подход вам чужд. Так чего ж вы хотите? По-моему, отношение к вам как к работнику – вполне адекватное.
— Просто мне не повезло с работой.
— Так за чем же дело стало? На свете тысячи профессий. И миллионы рабочих мест.
— Да, но… в сорок лет как-то поздно начинать все сначала.
— Что же мешало вам подумать об этом раньше?
— Ну, я не знаю… привык как-то… надеялся, что-то еще изменится…
— Надеялись, но ничего не предпринимали. Ясно. Жена вас только поэтому бросила, или и другие причины были?
— Ну, поэтому тоже… Чего ты, говорит, добился, работаешь за гроши, повышения и то попросить не можешь… другие каждый год в тропиках отдыхают, а у нас даже дачи в Подмосковье нет… машина – старый “жигуль”, да и тот ты разбить умудрился…
— Разбили?
— Ну джип передо мной встал как вкопанный, а я что сделаю? Так и влетел ему в зад… а гаишникам что, кто сзади, тот и виновник… еле расплатился… А “жигуль” так и ржавеет битый под окнами, и не продашь его, и починить не на что, не говоря о том, чтоб новый купить…
— Четыре года?
— Почти пять уже…
— И за это время вы не только не смогли скопить денег на новую машину, но и не пытались найти более денежную работу? Да и за все предыдущие годы тоже…
— Ну, вы же знаете, в какой стране мы живем!
— Знаю. Некоторые жители этой страны к сорока годам стали миллиардерами.
— Ага, а скольких при этом убили?
— Среди кандидатов в миллиардеры или среди людей, способных заработать хотя бы на “Форд”, извиняюсь, “Фокус”?
— Ну нету у меня способностей к бизнесу… не всем дано.
— Понятно. Значит, работать под чужим началом вы не умеете, начать свое собственное дело не можете. Ну а что вам дано, в таком случае?
— В смысле?
— В прямом. Хоть какие-то таланты у вас имеются? Пусть даже коммерчески невостребованные.
— Н-ну… я не знаю…
— Может, вы стихи пишете?
— В институте писал, потом забросил…
— Прочтите что-нибудь.
— Ну, я уже не помню… ну… вот, например:
Когда гуляли с тобой
Мы под полной луной,
И полночная звезда
Глядела с неба на тебя…
— Ясно. Достаточно. Ну, про музыку и живопись я уже и не спрашиваю… Это вы будущей жене такое писали?
— Н-нет… была другая девушка, одногруппница… я, по правде сказать, тогда так и не решился с ней объясниться…
— Ясно. И ни под какой звездой вы с ней тоже не гуляли. А с будущей женой вас, очевидно, мама познакомила?
— А вот и нет! Ну то есть не совсем… тетя.
— Итак, жена бросила вас потому, что вы – тряпка и размазня без каких-либо заметных способностей, будь то в возвышенных или в практических областях. Это все, или есть еще причины? Лысина, дурной запах изо рта или от ног?
— Откуда вы…
— Опыт, Илья, опыт. Знаете, сколько таких историй я уже выслушал? Ну давайте, договаривайте уж до конца. Раз позвонили, то нечего скрытничать. Вы импотент, не так ли?
— Нет! Ну то есть не совсем… ЭТО-то я могу, а вот детей у нас никак не получалось… Доктор жене сказал – с ее стороны все в порядке…
— А вам что сказал доктор? Вы обследовались?
— Вы понимаете, я с детства ужасно боюсь ходить по врачам…
— Понимаю. Знаете, в чем ваша главная проблема, Илья?
— В чем?
— В том, что вы лузер. Классический и безнадежный.
— Кто?
— Господи, вы и английского не знаете? Loser. На русский это слово обычно переводят как “неудачник”, но это в корне неверный перевод, демонстрирующий, кстати, всю разницу между западным и российским менталитетом. “Лузер” происходит от глагола to lose – “проигрывать”. Проигравший всегда знает, что сам виноват в своем проигрыше, и окружающие это знают, и относятся соответствующе. И поэтому, кстати, западный проигравший сохраняет шанс добиться выигрыша в будущем. Но у русских не так. “Неудачник” происходит от слова “удача”. Русские во всем винят слепой случай, рок, фатум, обстоятельства, ближних, дальних, работу, природу, весь мир – но только не самих себя! И вместо того, чтобы пытаться что-то реально исправить, они будут умиляться собственной непутевостью, жрать водку и читать Достоевского!
— Я не пью водку! Ну чуть-чуть разве что… когда на работе что-нибудь отмечают и всем наливают…
— Но уж Достоевского-то любите.
— Да, люблю!
— Ну еще бы. Ведь он писал о таких, как вы. И к тому же так приятно ощущать себя интеллигентным человеком, не имея за душой никаких реальных достижений. Только видите ли в чем дело, Илья. В XIX веке вы были нужны хотя бы Достоевскому. Сейчас -– вообще никому. Абсолютно. Вы – нуль. Ничтожество. Пустое место.
— И… это говорите мне вы? Сотрудник телефона доверия? Я думал…
— Вы думали, что вас тут будут утешать и отговаривать? Вы позвонили, чтобы услышать сладкую ложь вместо правды? Странные у вас представления о доверии… Собственно, вы и врачей боитесь по той же причине. И, что самое интересное, я ведь не сказал вам ничего нового. Вы же позвонили потому, что сами поняли свою никчемность по всем статьям. Точнее, поняли вы это давно, ну а признали только тогда, когда вам стукнул сороковник. Вот, кстати, еще одна классическая глупая пошлость у таких, как вы – привязывать оценки своей жизни к круглым датам. Да какое значения имеют эти цифры, круглые лишь потому, что у нас на руках по десять пальцев? Если человек ничего из себя не представляет в возрасте тридцать девять лет одиннадцать месяцев двадцать дней – неужели надо ждать еще десять дней, чтобы признать его жизнь провальной? Неужели за эти дни что-то изменится? Вы ведь сами сказали – вам уже поздно пытаться начать жизнь заново. Не могу с этим не согласиться.
— И что же по-вашему… мне и в самом деле стоит… ну…
— Вы с этого и начали разговор, не так ли? Впрочем, нет, не так. У вас кишка тонка даже на это. Настоящие самоубийцы никому не звонят посреди ночи, даже записки редко оставляют – они просто идут и делают свое дело. А истеричные психопаты и ничтожества, неспособные обратить на себя внимание ничем иным, поднимают шум на всю округу: “Ах, смотрите, смотрите, мне плохо! Ах, жалейте, утешайте меня, не то я с собой что-то сделаю!” Только ничего вы не сделаете. Поговорив со мной, вы уляжетесь в свою одинокую постельку и до утра будете жалеть себя, а утром с больной головой опять потащитесь в ненавистный офис, чтобы делать там работу за директорскую секретаршу, которую вы ненавидите и считаете дешевой шлюхой потому, что она никогда не даст такому, как вы. Описать вам дальнейшие перспективы, Илья? Впереди у вас – ничего, кроме одинокой старости. Без семьи, без друзей, без любимого дела. Без денег, что весьма немаловажно. И без приличного здоровья, учитывая ваше отношение к медицине и отсутствие силы воли, необходимой для поддержания себя в форме. И вы все это понимаете не хуже меня. Но, тем не менее, не сделаете то единственное разумное, что еще можете сделать. Потому что вы трус.
— А вот и сделаю! Сделаю, черт бы вас побрал! И моя смерть будет на вашей совести!
— Ну разумеется, пенять на зеркало – как это умно и оригинально…
— Я уже влез на стул! Послушайте… я понял, это такая шоковая психотерапия, да? Сейчас вы скажете, что на самом деле не все так плохо? Только говорите скорее, потому что я и в самом деле стою на стуле с петлей на шее…
— Никакой психотерапии. Терапия в вашем случае бессильна. Советую проверить прочность веревки. Будет очень обидно упасть и сломать себе копчик.
— Я сделаю это! На самом деле сделаю! Считаю до трех! Раз… Ну? Два-а-а… А, будь оно все проклято! Три!
Шум падающего стула и почти сразу за ним – короткий стук ударившейся об пол трубки. Я знаю, это не инсценировка. Я плавно опускаю трубку на рычаг.
Ну да, номер моего телефона всего одной цифрой отличается от телефона доверия. И я чертовски не люблю, когда меня будят звонками по ночам.

Последние 2 дня совершенно от балды читаю яой. Для тех кто не в курсе погуглите, но лучше вам этого не знать.

Сколько же его прочитала за эти два дня… И в следствии этого совершенно не понимаю почему некоторые не любят этот жанр. Ведь там не о геях, там о настоящей любви. Геи это мужчины, которым нравятся мужчины. А здесь описывается о любви к одному человеку, просто так получилось что он того же пола. Сначала трудно привыкнуть к сесуальным сценам — это да. Но есть множество манг, к несчастью заядлых яойщиков, в которых нет секса. Его просто там НЕТ. Кошмар конечно, но и такое бывает. Если вам такое не нравится можно посоветоваться и узнать с чего начать… начало это самое главное. А вообще, получается нет разницы между седзе и яоейм или сенен-аем — все про настоящую любовь. И с какой бы романтики ты не начал, ты пройдешь все жанры, включая и этот, потому что любовь не имеет границ. Не знаю почему мне и многим почитателям яоя нравится именно этот жанр. Можно предположить, что женщинам интересно узнать о чем думают мужчины(большинство читателей женщины), но среди читателей есть и мужчины. Мне кажется что все очарование именно в «мужской» романтике. В этих довольно простых, незамысловатых отношениях. В отличии от лишних душевных женских переживаний, здесь все просто. Захотел, добился, happy end. И в этом все прелесть, и в этом все блажь. Но есть здесь что-то и ещё, то что я не могу объяснить не знающему о чем я пишу человеку, и то что не нужно объяснять тому кто знает о чем речь.

Если вам скучно за компом. Просто отойдите от него. Хотя бы на кухню, заварите чаю, покурите, ну или повыдавливайте прыщи перед зеркалом. Вы сразу вспомните то что забыли сделать в интернете пока заходили в котнакт, придут новые идеи связанные с интернетом. Готово! Вы восхитительны, можете возращаться к своему любимому ящику и заниматься тем о чем вспомнили :3

Приятной потери времени))

Сегодня я поняла, что сразу человека узнать и понять невозможно, конечно, я это знала, но именно осознание пришло ко мне только сегодня.

С поступлением, скажем, в новый коллектив у меня появилось много новых знакомых, что естественно. Я хочу рассказать о двух парнях из этих моих знакомых. Когда они пришли сюда, они уже были можно сказать лучшими друзьями — вместе учились до этого. И вроде обычные парни, да они где-то ржут друг над другом в принципе как и все друзья. И вот я знакома с ними почти год и впечатление мое о них изменилось. Чуть раньше они казались мне обычными пацанами, нечем не отличающимися от других. Но на самом деле они отличаются. Со всеми этими людьми я закома одинаково долго и с ними я даже не так часто общалась как с некоторыми другими, но когда я с ними нахожусь или разговариваю то чувствую себя по-другому, мне кажется в них скрыто больше, как бы сказать, темных секретов чем у других. Я уже многое о них узнала, что они могут быть не такими добродушными и простыми как кажутся, наверно как и все люди, но что-то в них есть такое печальное, в их прошлом, я это чувствую. И чем больше они мне рассказывают, ну просто в обычном разговоре о своей жизни, тем страннее мне кажутся их отношения, а точнее то что они прошли вместе, и скорее не страннее, а печальней. Я сравнивала их с другими, но все как-то по сравнению с ними более нормальные, а они такие другие. За их мальчишеским весельем скрываются печальные события их прошлого и подростковые комплексы, страхи. Я просто поразилась тому, что именно от них я чувствую такое. Со всеми же остальными все в порядке хотя многие другие рассказывали ещё более грустные события своей жизни. И почему мне кажется все это таким странным?